журнал международного права и международных отношений 2010 — № 4

международные отношения

Виленская проблема в историографии

Виталий Ашарчук

В первой половине XX в. между польским, литовским и белорусским национальными движениями, а затем между Польшей, Литвой и белорусскими деятелями на платформе БНР велась борьба за Виленский край. В эту борьбу постепенно вмешались державы Антанты, Германия, а затем Советская Россия (СССР), преследовавшие свои геополитические цели.

К настоящему моменту историками написано значительное количество публикаций, освещающих отдельные аспекты виленской проблемы. В связи с этим возникает необходимость анализа и систематизации этой литературы. Немногочисленные специальные работы, в которых анализируется историческая литература по виленской проблеме, посвящены конкретным периодам литовской, польской, советской историографии. Р. Жепкайте и К. Навицкас поверхностно рассмотрели литовскую эмигрантскую историческую литературу, созданную после Второй мировой войны [5; 13]. Современную литовскую историографию виленской проблемы, польско-литовских отношений, становления литовского национального движения проанализировали А. Каспаравичюс, Р. Микнис [30; 38]. Труды польских современных историков, посвященные как виленской проблеме, так и истории Литвы в первой половине XX в. в целом, охарактеризовал и систематизировал К. Буховский [20]. В рамках белорусской историографии необходимо отметить публикации В. Михнюка и А. Смоленчука [12; 15].

Целью настоящей статьи является анализ подхода к виленскому вопросу в период между мировыми войнами (1918—1939 гг.) в литовской, польской, советской, современной российской и белорусской историографии.

Для обозначения комплекса противоречий в международных отношениях, связанного с проблемой государственной принадлежности Виленского края, нами используются термины «виленский вопрос» и «виленская проблема». Хронологические рамки виленской проблемы, на наш взгляд, следует определить от 1917 до 1945 г. Под Виленским краем мы понимаем территорию бывшей Виленской губернии в Российской Империи.

Литовская историография

В развитии литовской историографии виленской проблемы можно выделить период Первой Литовской Республики, период вхождения Литвы в СССР (советское и эмигрантское течения), современный период (с 1990 г.).

В конце XIX — начале XX в. деятели литовского возрождения провозгласили, что население Виленской и Гродненской губерний в большинстве составляют этнические литовцы, которые подверглись «полонизации» или «белорусизации». На этом основании литовские политики на протяжении межвоенного периода выдвигали претензии на данные территории. Литовские национальные деятели стремились нагнетать в обществе антипольские настроения, видели в освобождении от польского культурного и политического влияния свою главную задачу. В межвоенный период в сознании литовцев под воздействием прессы, Союза освобождения Вильно, государственной идеологии сформировался «виленский миф», согласно которому Польша, извечный враг Литвы, оккупировала Виленский край с целью ликвидации в дальнейшем литовского государства. Утверждалось, что поляки составляют в Виленском крае незначительное меньшинство, поэтому Варшава правит на Виленщине с помощью репрессий, проводит политику ополячивания литовцев [21, s. 89—122]. В первой Литовской Республике идеология, антипольские стереотипы и «виленский миф» определили взгляды историков на литовско-польские отношения и виленскую проблему.

Среди работ литовских эмиграционных историков после Второй мировой войны необходимо выделить обобщающие исследования В. Даугердайте-Сруогене, П. Чепенаса, в которых подробно освещен период возникновения и становления литовского государства [см.: 30, s. 102—103]. А. Рукшта акцентирует внимание на борьбе литовского государства с Польшей за независимость и спорные территории [см.: 35, s. 6—7]. Подход литовских эмиграционных историков к виленской проблеме во многом определялся оценками периода первой Литовской Республики. Она рассматривалась с позиции польско-литовского конфликта, в котором Польша выступает как агрессор, нарушающий международные обязательства. В. Даугердайте-Сруогене оценивала нахождение Виленского края под властью Польши как «период власти польского террора». Историки оспаривали юридические права Польши на Виленщину, опираясь главным образом на исторические доводы, обвиняли Польшу в нарушении Сувалковского договора, который, по их мнению, признавал Вильно за Литвой. Они также считали выборы в виленский сейм в 1922 г. «сфальсифицированным плебисцитом» и отрицали тезис о стремлении большинства населения виленского края присоединиться к Польше [30, s. 103].

В период перестройки и создания народного фронта «Саюдис» интерес к виленскому вопросу в Литве резко возрос. В начале 1990-х гг. был издан сборник «Восточная Литва» («Lietuvos Rytai»), авторы которого стремились подчеркнуть литовский характер Виленщины. Был переиздан ряд трудов эмиграционных историков, оценки и выводы которых были восприняты рядом современных литовских историков. З. Зинкявичюс, А. Лиекис стремились доказать «литовский характер» Виленского края, который обозначали термином «Восточная Литва». Они характеризовали время вхождения Виленского края в состав Польши как «период оккупации и террора» [см.: 30, s. 106—108].

Несмотря на использование литовскими историками при исследовании виленского вопроса некоторых оценок предшествующего периода, в новейший период литовская историография в целом значительно продвинулась в изучении проблемы. Р. Лапата, Р. Микнис, А. Кулакаускас, Э. Александравичус проанализировали процесс литовского возрождения, развитие литовской политической мысли, национальные процессы в Литве в начале XX в. [более подробно см.: 38].

Среди исследований современными литовскими историками внешней политики Литвы в межвоенный период, основной задачей которой была дипломатическая борьба за Виленский край, наиболее значительной является обобщающая монография В. Жалюса [49]. В коллективной монографии А. Эйдинтаса, В. Жалюса, А. Э. Сенна внешняя политика Литвы разбирается в контексте международных отношений в Восточной Европе в межвоенный период [25]. Оценивая внешнюю политику Литвы в 1918—1939 гг., В. Жалюс отмечал, что, стремясь опереться в решении виленского вопроса на Германию и СССР, она невольно примкнула к ревизионистскому лагерю. Он критикует внешнеполитический курс Вольдемараса, противопоставляя ему многовекторную политику С. Лозорайтиса [25, s. 151—152].

Политику Советской России и Германии в отношении Литвы в межвоенный период на основе неизвестных ранее архивных материалов изучил З. Будкус [23]. А. Каспаравичюс и Ч. Лавринавичюс на основании архивных данных выявили обстоятельства подписания советско-литовского мирного договора 12 июля 1920 г., договора о ненападении 28 сентября 1926 г. [28; 33]. Ч. Лавринавичюс сделал вывод, что сотрудничество на виленской почве превратило Литву в протекторат Советской России [33, s. 112]. А. Каспаравичюс отметил, что Советская Россия была заинтересована в существовании виленской проблемы и не оказывала последовательной дипломатической поддержки Литве [28, s. 382].

В качестве одного из важных и ранее неисследованных аспектов виленской проблемы современные литовские историки выделяют белорусско-литовские отношения в 1915—1924 гг. Э. Гимжаускас в своей монографии рассматривал роль белорусского фактора в процессе формирования литовской государственности [26]. А. Каспаравичюс рассмотрел попытки Литвы использовать белорусское национальное движение в дипломатической и вооруженной борьбе за Виленский край, которые проявились в подписании «плебисцитного договора» 11 ноября 1920 г. и тайного соглашения весной 1923 г. между представителями БНР и Литвой [29].

Литовский историк польского происхождения А. Пукшта попытался проследить отношение поляков, литовцев, белорусов, евреев к сменяющим друг друга властям в Виленском крае (администрации Обер-Оста, коммунистическому правительству ЛитБел, Гражданскому Управлению Восточных Земель). А. Пукшта отмечает, что исключительный характер польско-литовского конфликта был вызван изменениями в социальной структуре, мировоззрении и политической культуре в начале XX в. [43].

В рамках современной литовской историографии А. Каспаравичюс выделяет два подхода к виленской проблеме. «Традиционалисты» (З. Зинкявичюс, А. Лиекис) сводят виленский вопрос к польско-литовскому конфликту, утверждают, что Польша оккупировала Виленский край, являющийся бесспорно литовской территорией. «Ревизионисты» (Ч. Лавринавичюс, А. Каспаравичюс, В. Жалюс) рассматривают виленскую проблему в контексте международных отношений в межвоенный период. Они отмечают, что литовское руководство, стремясь присоединить Виленский край любой ценой, действовало в ущерб национальной независимости и региональной безопасности [30, s. 108—112].

Польская историография

В польской историографии выделяются период II Речи Посполитой, период Польской Народной Республики (параллельно развивалась эмигрантская историография), современный период (с момента распада социалистической системы).

В период между мировыми войнами польские историки стремились в первую очередь показать правомерность включения Виленского края в состав Польши, доказать необоснованность литовских претензий. Они утверждали, что население Виленского края выступало за вхождение в состав Польши, а власть литовского правительства считало нелегитимной. Польские историки использовали в этот период термин «Литва Ковенская», чтобы подчеркнуть отсутствие преемственности первой Литовской Республики с Великим княжеством Литовским. З. Будецкий отмечал, что «виленский вопрос был навязан Литве немцами как повод для конфликта с Польшей» [22, s. 48]. Автор считал, что литовские претензии на Вильно нельзя обосновать ни историческими, ни этнографическими аргументами, а Польша решила виленскую проблему путем выявления воли населения.

Оказавшиеся в эмиграции польские историки создали ряд общих исследований по истории II Речи Посполитой. В монографии В. Побуг-Малиновского виленская проблема в контексте польско-литовского конфликта рассматривается наиболее подробно [42]. Он объяснял антипольский характер литовского национализма влиянием германской восточноевропейской политики в 1915—1918 гг. Автор считал, что акция Желиговского и создание Средней Литвы были предприняты с целью формирования необходимых предпосылок для реализации федеративной политики Пилсудского. Но в реальности они только обострили польско-литовские отношения, дали почву литовским политикам, использовавшим проблему Вильно для ограждения литовского общества от польского влияния [42, s. 392]. Характеризуя политику европейских держав в виленском вопросе, В. Побуг-Малиновский отметил, что «они признавали Вильно за Литвой, только потому, что… в будущем ее видели автономной провинцией в составе некоммунистической России» [42, s. 390].

Интересное мнение о значении виленского конфликта в польско-литовских отношениях высказал В. Вельгорский [47]. По его мнению, радикализация литовского движения и его акцентированная враждебность «польскости» были следствием нарастания процесса полонизации как сознательного выбора населением Литвы более развитой польской культуры (не только шляхтой, но и крестьянством и мещанством). Таким образом, конфликт с Польшей нужен был литовской элите как повод для проведения политики жесткой литуанизации с целью ликвидировать конкурирующую польскую культуру [47, s. 254]. В. Вельгорский считал, что конфликт вокруг Вильно был второстепенным моментом в польско-литовских отношениях. Литва стремилась получить Вильно с целью стать транзитным государством [47, s. 293]. С ее стороны, по замечанию автора, борьба за Вильно была «попыткой пересмотреть результаты исторического развития» [47, s. 292].

Необходимо отметить статью К. Окулича, который представляет взгляд непосредственных участников событий, связанных с функционированием Средней Литвы [41]. Он считает, что акция Желиговского преследовала цель создать «виленский кантон» как основу польско-литовской федерации, которая, в свою очередь, должна была служить краеугольным камнем Балтийского союза. Главными факторами провала литовских планов Пилсудского была оппозиция со стороны эндеков, игнорирование польским руководством экономических интересов Великобритании в Прибалтике, жесткая позиция Литвы [см.: 41]. Большое значение имеют публикации В. Сукенницкого, посвященные политическим событиям в Виленском крае в годы Первой мировой войны, основанные на документальном материале [46].

Среди исторической трудов, созданных в ПНР в 1950—1980-е гг., выделяются исследования политики Польши на литовских и белорусских землях в 1918—1920 гг. А. Дерюги, Е. Левандовского [24; 34]. Историки рассмотрели территориальные программы главных политических лагерей Польши (бельведерского лагеря, ППС и ППСД, народной демократии, консерваторов), обозначили причины провала восточной политики Ю. Пилсудского. Ю. Юркевич изучил развитие польской политической мысли в Литве и Беларуси в 1918—1922 гг. [27].

Ю. Кукулка и М. Новак-Келбикова в своих работах приводят большой фактический материал о позиции европейских держав в отношении виленской проблемы в 1918—1923 гг., деятельности британской и французской дипломатии по ее урегулированию в соответствии со своими геополитическими целями [32; 39]. А. Скшипек изучил политику Польши в Прибалтийском регионе в 1918—1925 гг. и отметил, что помимо борьбы за гегемонию в регионе Польши с Советской Россией и Германией существовало противостояние интересов Польши и Литвы вследствие виленской проблемы [44]. Он сделал вывод, что польско-литовский конфликт сыграл значительную роль в провале планов создания польско-прибалтийского союза.

Наиболее значительным трудом в польской историографии по истории Литвы в конце XIX — первой трети XX в. является работа Ю. Охманьского [40]. Он проанализировал развитие литовского национального движения, показал истоки виленского конфликта, его влияние на внутреннюю и внешнюю политику Литвы. Ю. Охманьский сделал вывод, что главной причиной возникновения польско-литовского конфликта вокруг Вильно была радикализация литовского национализма, а политика Германии в 1915—1918 гг. была катализатором его развития. Автор отметил, что польские политики рассматривали литовцев как часть «польского политического народа», что делало конфликт трудноразрешимым [40, s. 324].

К наиболее глубоким и важным исследованиям по виленской проблеме в первую очередь можно отнести монографии П. Лоссовского и Г. Визнера [36; 48]. Авторы использовали широкий круг источников, ввели в научный оборот внушительный фактический материал. Именно на работы П. Лоссовского опираются до настоящего времени другие историки, затрагивающие данную проблематику. В своих ранних работах П. Лоссовский указал, что важную роль в формировании литовского национального движения изначально играли антипольские настроения литовской интеллигенции, а польско-литовский спор о принадлежности Вильно начался еще в конце ХIХ — начале ХХ в. [36, s. 70]. Однако предметом исследований Г. Визнера и П. Лоссовского была не виленская проблема, а польско-литовский конфликт в межвоенный период. Г. Визнер отметил, что для литовского правительства виленский вопрос был средством пропаганды для отвлечения внимания общества от внутренней ситуации и его интеграции. Далее он утверждал, что для польской стороны стремление к обладанию Вильно не было также на первом плане [48, s. 122].

В современный период польскими историками создан ряд обобщающих работ по новейшей истории Литвы, среди которых необходимо отметить монографии П. Лоссовского, Г. Визнера. К ним примыкает исследование П. Эберхарда, посвященное демографической ситуации и национальным отношениям в Литве в XIX — начале XX в. [см.: 20, s. 122—123].

П. Лоссовский наиболее полно и обстоятельно, не только в рамках польской историографии, но и в целом, исследовал польско-литовский конфликт на протяжении всего межвоенного периода и виленскую проблему как один из его аспектов [35; 37]. Он сделал вывод, что польские политики в вопросе польско-литовских отношений, следуя концепции федерации или инкорпорации, оставались под влиянием традиционных представлений, не учитывали изменений, произошедших за последнее время. П. Лоссовский не ограничился представлением польской точки зрения и показал роль и значение Вильно для Литвы, мотивы ее политики в виленском конфликте. Ошибками польской стороны он считает недооценку решимости и твердости Литвы в отстаивании своих претензий на Виленщину, стремление добиться урегулирования отношений с Литвой на основе тесного политического союза или федерации, пренебрегая установлением добрососедских отношений. П. Лоссовский отмечает, что территориальные претензии Литвы во многом были необоснованны, литовское руководство не желало делать ни малейших уступок Польше, не проводило конструктивной политики в отношении польского населения в Литве [35, s. 224—226].

На современном этапе польские историки перенесли акцент на углубленное изучение отдельных аспектов виленской проблемы. З. Краевский попытался изучить причины возникновения, внутриполитическую жизнь, экономическое состояние Средней Литвы [31]. Он характеризовал Среднюю Литву как «искусственное образование, не способное к самостоятельному существованию», а причиной ее возникновения называл «политическую ошибку польского руководства на международной арене». З. Краевский считал, что федеративная концепция не имела шансов на успех, Польша проводила чрезмерно осторожную политику в виленском вопросе, уступила давлению Лиги Наций и отказалась от первоначальной программы Желиговского. Фиктивная независимость Средней Литвы, которая поддерживалась Варшавой для западных держав, по мнению автора, усиливала экономический кризис и социальную нестабильность в Виленском крае [31, s. 162].

А. Сребраковкий проанализировал события, связанные с выборами в виленский сейм в январе 1922 г., инкорпорацией Виленского края в состав Польши [45]. Он доказывал, что выборы в виленский сейм 8 января 1922 г. прошли при демократических условиях, а их результаты не были сфальсифицированы, как это утверждает литовская сторона. По его мнению, Ю. Пилсудский надеялся, что большинство мандатов получат сторонники его политики, благодаря чему Виленский край приобретет широкую автономию в составе Польши, что оставит шанс на компромисс с литовцами [45, s. 108]. А. Сребраковский считал, что виленский конфликт был неизбежен, поскольку ни Польша, ни Литва не могли отказаться от Вильно из соображений престижа [45, s. 125].

Советская историография

В рамках советской историографии виленскую проблему изучали как литовские, так и российские историки, на оценки и выводы которых влияла коммунистическая идеология. Они считали причиной виленской проблемы агрессивную политику Польши, за которой стояли державы Антанты. Советские историки отмечали исторические, культурные, этнические права литовцев на Вильно, не принимая во внимания реальную национальную ситуацию в Виленском крае во второй половине XIX — начале XX в. Подход советской российской историографии к виленскому вопросу был определен еще до начала Второй мировой войны.

В литовской советской историографии, которая развивалась уже в послевоенный период, виленский вопрос не был объективно и всесторонне исследован. В 1960—1980-х гг. Р. Жепкайте, К. Навицкас, А. Рубцов изучали его в контексте таких проблем, как политика держав Антанты, Германии в отношении Литвы, литовско-советские и литовско-польские отношения [5; 13; 14]. Они отмечали, что европейские державы интересовались прибалтийскими государствами, в частности Литвой, как плацдармом против Советской России. Значение виленского конфликта, по их мнению, заключается в разрушении проектов «санитарного кордона», а затем прибалтийского блока. Литовские советские историки идеализировали политику Советской России в виленском конфликте, оценивали ее как принципиально дружественную по отношении к Литве.

В советской российской историографии виленский вопрос рассматривался в основном контексте международных отношений в период становления Версальско-Вашингтонской системы в связи с проблемой установления восточных границ Польши [9, c. 106—107]. Основное внимание историки уделили советско-литовскому договору 12 июля 1920 г. Они отмечали, что он создал юридическую базу для борьбы литовского народа за Вильно на международной арене, помешал руководству держав Антанты подчинить Литву Польше и включить ее в борьбу против Советской России. Советские историки указывали, что активная дипломатическая поддержка советского правительства позволила Литве отвергнуть проект Гюйманса, не признать решения конференции послов держав Антанты от 15 марта 1923 г. [12, c. 4].

Деятельность Лиги Наций в виленском конфликте попыталась проследить Р. М. Илюхина. Она утверждала, что под давлением Франции Лига Наций, преследуя антисоветские цели, шла на постоянные уступки Польше, пыталась лишить Литву не только Виленщины, но и суверенитета [8, c. 151—154]. Р. М. Илюхина отмечала, что только благодаря поддержке Советской России Литва смогла сохранить независимость и продолжить борьбу за Виленщину [8, c. 157].

Современная российская и белорусская историография

В современной российской историографии отдельные аспекты виленской проблемы затрагиваются в обобщающих работах по международным отношениям, исследованиях по советско-польским отношениям. При изучении политики Советской России (СССР) в отношении прибалтийских стран главное внимание уделяется периоду 1939—1940 гг. Е. Зубкова, характеризуя политику СССР в отношении Литвы в 1920—1930-е гг., отмечает, что до середины 1930-х гг. преобладали спонтанные контакты [7, c. 22—23]. Таким образом, она не считает, что поддержка Советской Россией Литвы в виленском вопросе в 1920-е гг. была целенаправленной дипломатической акцией со стороны Москвы. Неопубликованные ранее материалы об отношениях Советской России и Литвы в 1920-е гг. приводит в своих статьях В. А. Зубачевский [6].

В белорусской историографии в советский период виленский вопрос, который рассматривался как территориальный конфликт между Польшей и Литвой, почти не изучался. Беларусь как третья заинтересованная, к тому же потерпевшая в этом конфликте сторона, даже не упоминалась. Хотя история Беларуси новейшего времени формировалась, главным образом, под воздействием внешних факторов, белорусские советские исследователи не затрагивали международные отношения в Восточной Европе в этот период [12, c. 9]. В современной белорусской историографии виленская проблема присутствует в контексте изучения контактов правительства БНР с Литвой или Польшей.

Белорусско-литовские отношения в период 1918—1923 гг. рассматривали А. Грицкевич, А. Тихомиров [4; 18]. Они отметили наличие общих интересов у белорусской стороны и Литвы, наличие общего противника в лице Польши, что привело к заключению союзных соглашений 27 ноября 1918 г. и 12 ноября 1920 г. Однако литовско-белорусские отношения развивались неравномерно, сотрудничество часто сменялось конфронтацией. Причины этого исследователи видели, с одной стороны, в стремлении литовского правительства использовать белорусскую карту в борьбе за Виленский край, а с другой — в намерениях деятелей БНР строить союз с Литвой на равноправных основах и нежелании отказаться в ее пользу от спорных территорий. Проблему участия белорусских национальных деятелей в событиях, связанных с акцией Желиговского, образованием Средней Литвы, выборами в виленский сейм, разрабатывали И. Ковкель, А. Трусов [10; 17]. В. Ляховский на основании архивных материалов освещает сотрудничество литовского правительства и деятелей БНР по организации повстанческого движения в Виленском крае [11].

С. Багалейша впервые подробно проанализировала такие малоизученные моменты в белорусско-литовских отношениях, как проект «Конфедерации ВКЛ», деятельность министерства белорусских дел в составе литовского правительства [2; 3]. Причинами, по которым литовско-белорусская государственность в форме ВКЛ не была создана, она называет опасения литовцев по поводу возможного доминирования белорусов в совместном государстве, политику Германии на оккупированных литовских и белорусских территориях, отсутствие поддержки проекта ВКЛ со стороны польских политических деятелей [3]. В достижении белорусско-литовского соглашения в ноябре 1918 г. и создании министерства белорусских дел в 1918—1924 гг. исследовательница видит еще одну попытку белорусской стороны наладить сотрудничество с литовцами и создать белорусско-литовскую государственность [2, c. 13]. С. Багалейша указывает на большое значение виленской проблемы в белорусско-литовских отношениях в 1915—1924 гг. [1].

Среди исторических работ, посвященных истории Беларуси в контексте международных отношений в Восточной Европе в период становления и стабилизации Версальско-Вашингтонской системы, необходимо отметить исследования В. Снапковского, А. Тихомирова [16; 19]. Среди белорусских историков они наиболее обстоятельно изучили виленский вопрос, проанализировав не только его белорусско-литовский, но польско-белорусский аспект, а также частично политику Германии, держав Антанты в отношении Польши, Литвы, Беларуси.

Выводы

Польские и литовские исследователи в межвоенный период, а затем в эмиграции придерживались упрощенной схемы виленской проблемы, которую сводили к польско-литовскому территориальному конфликту. Польские историки отмечали, что виленский вопрос возник в результате интриг Германии, Советской России, необоснованных территориальных претензий литовских националистов, не считавшихся с позицией местного населения. Они отмечали, что большинство населения Виленщины составляли поляки. Литовские историки считали виленскую проблему следствием польской оккупации части этнических литовских земель, население которых подверглось затем ассимиляции.

Польские историки в ПНР, несмотря на идеологические ограничения, смогли выявить сложный комплекс польско-литовских противоречий в межвоенный период, частью которого был конфликт из-за Виленского края, позиции европейских держав по виленской проблеме. В современной польской историографии предметом исследования стали такие ранее неисследованные аспекты виленской проблемы, как образование Средней Литвы, процесс инкорпорации Виленского края в состав Польши, роль виленской проблемы в польско-литовских отношениях в 1923—1939 гг. В современной литовской историографии выделяются традиционалистский и ревизионистский подходы к виленской проблеме. В ней нашли частичное освещение проблемы внутриполитической жизни в виленском крае в 1914—1919 гг., белорусского фактора в виленском вопросе.

В советской историографии литовские и российские историки рассматривали виленскую проблему как результат агрессии Польши (интриг Антанты) в отношении Литвы, в поддержку которой принципиально выступала Советская Россия. Современная российская историография более реалистично оценивает цели Советской России в виленском вопросе.

Современная белорусская историография рассматривает виленскую проблему в контексте дипломатической деятельности БНР, белорусско-литовских и белорусско-польских отношений в 1918—1922 гг.

Литература

1. Багалейша, С. В. Беларуска-літоўскія ўзаемаадносіны ў 1915—1924 гг.: дыс. … канд. гіст. навук: 07.00.02 / С. В. Багалейша. Мінск, 2006.
2. Багалейша, С. Дзейнасць міністэрства беларускіх спраў / С. Багалейша // Беларус. гіст. часоп. 2005. № 9. С. 12—16.
3. Багалейша, С. Канфедэрацыя ВКЛ: праекты і здяйсненні / С. Багалейша // Там жа. № 7. С. 22—26.
4. Грыцкевіч, А. Беларуска-літоўскія дачыненні ў 1918—1922 гг. / А. Грыцкевіч // Спадчына. 1994. № 5. С. 58—63.
5. Жепкайте, Р. Некоторые вопросы внешней политики Буржуазной Литвы в литовской эмигрантской исторической литературе / Р. Жепкайте // Материалы межреспубликанской научной конференции по источниковедению и историографии народов Прибалтийских республик СССР. Историография. Вильнюс: Пяргале, 1978.
6. Зубачевский, В. А. Взаимоотношения Польши, России и Германии в 1920 г. / В. А. Зубачевский // Вопросы истории. 2004. № 7. С. 41—55.
7. Зубкова, Е. Ю. Прибалтика и Кремль. 1940—1953 / Е. Ю. Зубкова. М.: РОССПЭН; Фонд Б. Н. Ельцина, 2008.
8. Илюхина, Р. М. Лига Наций. 1919—1934 / Р. М. Илюхина. М.: Наука, 1982.
9. История дипломатии: в 3 т. Т. 3: Дипломатия в период подготовки второй мировой войны. 1918—1939 / под ред. В. П. Пономарева. М.: Госполитиздат, 1945.
10. Коўкель, І. І. Польска-літоўскі канфлікт і роля ў ім беларускіх палітычных арганізацый / І. І. Коўкель // Беларусіка-Albarutenika: Нацыянальныя і рэгіянальныя культуры і іх узаемадзеянне. Кн. 3. Мінск, 1993. С. 259—269.
11. Ляхоўскі, У. Беларуская і украінская «карты» у палітыцы ковенскага ўраду Літвы у 1920-я гг. / У. Ляхоўскі // Спадчына. 2002. № 5-6. С. 92—100.
12. Міхнюк, У. Расійска-літоўскі дагавор 12 ліпеня 1920 г.: гістарыяграфія праблемы / У. Міхнюк // Беларус. гіст. часоп. 2003. № 8. С. 3—18.
13. Навицкас, К. Литва и Антанта / К. Навицкас. Вильнюс: Минтис, 1970.
14. Рубцов, А. Ф. Литва в политике французского империализма. 1918—1924 гг. / А. Ф. Рубцов. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1988.
15. Смалянчук, А. Новыя ацэнкі польска-літоўскіх адносінаў у літоўскай гістарыяграфіі 90-х гадоў XX ст. / А. Смалянчук // Гіст. альманах. Т. 5. Мінск, 2001. С. 64—69.
16. Снапкоўскі, У. Гісторыя знешняй палітыкі Беларусі: у 2 ч. Ч. 2: Ад канца XVIII да пачатку ХХI ст. / У. Снапкоўскі. Мінск: БДУ, 2004.
17. Трусаў, А. A. Сярэдняя Літва / А. A. Трусаў // Беларус. гіст. часоп. 2004. № 11. C. 11—14.
18. Ціхаміраў, А. В. Беларуска-літоўскія дачыненні ў 1914—1920 гг. / А. В. Ціхаміраў // Спадчына. 2002. № 5-6. C. 3—27.
19. Ціхаміраў, А. В. Беларусь у сістэме міжнародных адносін перыяду пасляваеннага ўладкавання Еўропы і польска-савецкай вайны (1918—1921) / А. В. Ціхаміраў. Мінск: Рэтраспектыва, 2003.
20. Buchowski, K. Dwudziestowieczna Litwa w historiografii polskiej po 1989 roku / K. Buchowski // Historycy polscy, litewscy i białoruscy wobec problemów XX wieku Historiografia polska, litewska i białoruska po 1989 roku / Redakcja Krzysztof Buchowski i Wojciech Śleszyński. Białystok: Wydawnictwo PRYMAT, 2003. S. 120—126.
21. Buchowski, K. Szkice polsko-litewskie czyli o nielatwym sasiedztwe w pierwszej polowie XX wieku / K. Buchowski. Torun: Wydawnictwo GRADO, 2005.
22. Budecki, Z. Stosunki polsko-litewskie po wojnie swiatowej (1918—1928) / Z. Budecki. Warszawa: Naklad kola naukowego szkoly nauk politycznych, 1928.
23. Butkus, Z. The diplomatic cooperation between Germany and the USSR in the Baltic States in 1920—1940 / Z. Butkus // Lithuanian Foreign Policy Review. Vilnius, 1999. № 3. P. 125—146.
24. Deruga, A. Polityka wshodnia Polski wobec ziem Litwy, Bialorusi i Ukrainy (1918—1919) / A. Deruga. Warszawa: Ksiazka i Wiedza, 1969.
25. Eidintas, A. Lithuania in european politics. The years of the first republic. 1918—1940 / A. Eidintas, V. Zalys, A. E. Senn. Vilnius: VAGA, 2003.
26. Gimzauskas, E. Baltarusiu veiksnys formuojantis lietuvos walstybej, 1915—1923 / E. Gimzauskas. Vilnius, 2003.
27. Jurkiewicz, J. Rozwoj polskiej mysli politycznej w Litwe i Bialorusi w latach 1905-1922 / J. Jurkieewicz. Poznan: Uniw. im A. Mickiewicha w Poznaniu, 1983.
28. Kasperavičius, A. Didysis X Lietuvos uzsienio politikoje: 1926 metu lietuvos ir Sovietu sajungos nepuolimo sutartics sudarymo analize / A. Kasperavičius. Vilnius: Lietuvos istorijos institutes, 1996.
29. Kasparavichius, A. «Karta bialoruska» w grze dyplomatycznej Kowna i Moskwy w latach 1920—1926 / A. Kasparavichius // Bialorus w XX stuleciu. W kregu kultury i polityki / pod red. D. Michaluk. Torun: Wyd. naukowe univ. M. Kopernika, 2007.
30. Kasperavičius, A. Współcześni historycy litewscy o sprawie Wilna i stosunkach polsko-litewskich w latach 1918—1940 oraz zmiany w potocznej świadomości Litwinów / A. Kasperavičius // Historycy polscy, litewscy i białoruscy wobec problemów XX wieku Historiografia polska, litewska i białoruska po 1989 roku / Redakcja Krzysztof Buchowski i Wojciech Śleszyński. Białystok: Wydawnictwo PRYMAT, 2003. S. 102—113.
31. Krajewski, Z. Geneza i dzieje wewnetrzne Litwy Srodkowej (1920—1922) / Z. Krajewski. Lublin: Osrodek studiow Polonijnych i spolecznych PZKS w Lubline, 1996.
32. Kukulka, J. Francja a Polska po traktacie wersalskim (1919—1922) / J. Kukulka. Warszawa: Ksiazka i Wiedza, 1970.
33. Laurinavičius, Č. Lietuvos-Sovietu Rusijos Tajkos sutarties: 1920 m. liepos 12 d. sutarsties problema / Č. Laurinavičius. Vilnius: Valstybinis Leidybos centras, 1992.
34. Lewandowski, J. Federalizm. Litwa I Bialorus w polituce obozu belwederskiego (XI.1918—IV.1920) / J. Lewandowski. Warszawa: Panstwowe wydawnictwo naukowe, 1962.
35. Lossowski, P. Konflikt polsko-litewski. 1918—1920 / P. Lossowski. Warszawa: Instytut Wydawniczy Pax, 1996.
36. Lossowski, P. Po tej i tamtej stronie Niemna. Stosunki polsko-litewskie 1883—1939 / P. Lossowski. Warszawa: Instytut Wydawnichy Pax, 1985.
37. Lossowski, P. Stosunki polsko-litewskie 1921—1939 / P. Lossowski. Warszawa: Instytut Historii PAN, 1997.
38. Miknys, R. Historiografia litewska wobec problemów narodowościowych w pierwszej połowie XX wieku / R. Miknys // Historycy polscy, litewscy i białoruscy wobec problemów XX wieku Historiografia polska, litewska i białoruska po 1989 roku / Redakcja Krzysztof Buchowski i Wojciech Śleszyński. Białystok: Wydawnictwo PRYMAT, 2003. S. 114—119.
39. Nowak-Kielbikowa, М. Polityka Wialikiej Brytanii wobec Polski / М. Nowak-Kielbikowa. Warszawa: Panstwowe wydawnictwo naukowe, 1975.
40. Ochmanski, J. Historia Litwy / J. Ochmanski. Wroclaw: Wydawnictwo im. Ossolinskich, 1990.
41. Okulicz, K. Ostatni akt dramatu Jozefa Pilsudskiego (1920—922) / K. Okulicz // Zeszyty Historyczne, 1966. № 9. S. 7—6.
42. Pobog-Malinowski, W. Najnowsza historia polityczna Polski: w 2 t. T. 2: 1914—1939 / W. Pobog-Malinowski. Londyn: Gryfl, 1985.
43. Pukszto, A. Miedzy stolecznoscia a partykularyzmem. Wielonarodowosciowe spoleczenstwo Wilna w latach 1915—1920 / A. Pukszto. Torun: Wydawnictwo Adam Marszalek, 2006.
44. Skszypek, A. Zwiazek Baltycki: Polityka Polski I ZSRR wobec Litwy, Lotwy, Estonii, Finlandii / A. Skszypek. Warszawa: Panstwowe wydawnictwo naukowe, 1972.
45. Srebrakowski, A. Sejm wilenski 1922 roku: idea i jej realizacja / A. Srebrakowski // Acta universitatis wratislaviensis. Wroclaw, 1993.
46. Sukiennicki, W. Wilno na schulku rzadow carskich. Litwa wobec wojny (Poufny memorial M. Romera z sierpnia 1915 roku) / W. Sukiennicki // Zeszyty Historyczne. 1970. N 17. S. 56—127.
47. Wielhorski, W. Polska a Litwa: Stosunki wzajemne w biegu dziejow / W. Wielhorski. London: The Polish Research centre, 1947.
48. Wisner, H. Wojna nie wojna. Szkice z przeszlosci polsko-litewskiej / H. Wisner. Warszawa: Ksiazka i Wiedza, 1978.
49. Zalys, V. Lietuvos diplomatijos istorija (1925—1940). T. 1. 1925—1932 / V. Zalys. Vilnius: Versus aureus, 2007.